В заточении сёстры наконец примирились. Конечно, заточением их пребывание в охотничьем домике можно было назвать с натяжкой, но Гвен чувствовала себя, как в клетке. Её место было рядом с Аланом – там, где он сражался за трон Кэниера и где было опаснее всего – но брат рассудил иначе. Женщин принято прятать подальше от поля боя, а потому обе княжеские сестры оказались в убежище у Чёрного Пруда, куда парой дней позже откомандировали и близняшек де Руэри.
Четыре дамы, изнывающие от безделья и ежеминутно ожидающие новостей – это почти как четыре псиллы, затаившиеся в тёмном водоёме. Только и дел, что ждать и копить яд в ожидании момента, когда можно будет укусить. По праву старшей яда было больше всего у Гвен. Да и опыта, пожалуй, поболее, чем у оставшихся трёх девчонок, которые прожили под родительским крылом свои счастливые шестнадцать лет. Она присматривала за всеми сразу, но особенно – за Лианной.

Младшая сестра, когда Алан уехал, наконец перестала её раздражать, и Гвен взялась опекать, воспитывать и развлекать дочь Ригханов сказками, песнями, вышиванием и тому подобными безделицами. Остальным тоже доставалось вдоволь занятий – чтобы было чем занять ум и чтобы на всякую дурь времени не хватало. Гвен улыбалась и шутила, но мыслями была далеко от Грэтта. Брат подвергался опасности ежеминутно после того, как публично заявил о своих правах на трон Кэниера. Его, быть может, прямо сейчас где-то убивают, а что она может сделать отсюда?
Мысли о том, что и на поле боя она будет чуть более, чем бесполезна, успокаивали мало. Воевать можно было по-разному. Гвен считала, что могла бы помочь – ведь она умнее любой из сидящих в охотничьем домике соплюх. И уж точно похитрее вспыльчивого и прямодушного Алана.
К сожалению, умом похваляться было никак нельзя. Родственницы Сибиллы могли оказаться по совместительству её шпионками, а потому приходилось тщательно следить за своей речью. Обитательницы охотничьего домика часто беседовали между собой. А как иначе, если на четверых всего две небольшие комнатки под крышей, да кухня внизу тоже не слишком-то большая? В доме у Чёрного Пруда можно было жить, но совсем скромно, не так, как дворянки привыкли у себя в усадьбах. Голодными их, конечно не оставили, но вот заплетать косы да шнуровать платья приходилось самостоятельно. Сёстры помогали друг другу, и это тоже сближало и помогало без разногласий пережить трудное время. Ну, почти без разногласий. Гвен по-прежнему ревностно оберегала своё личное пространство и весьма неохотно пускалась в рассуждения на тему «кто победит».
- Я не военачальник, - отвечала она на расспросы Лианны. – А жаль, иначе не сидела бы здесь.
Младшая принимала резкость на свой счёт, обиженно поджимала губы, и приходилось её успокаивать и заверять, что она вовсе не виновата. Просто от беспокойства и Гвен была сама не своя. От опасности предприятия, да и от обширности открывающихся перспектив, её едва не лихорадило.

Когда княжна писала брату письма, то обращалась к нему не как к Алану Ригхану, а как к князю Себастиану, сохраняя в посланиях холодновато-вежливый тон на случай, если новые советники сунут в письма правителя нос. И, приучая брата к новым именам и к новой судьбе, -  вне зависимости от того, выиграют они или проиграют, - ставила в конце две витиеватые, сросшиеся хвостами «Б». Бланш Бенуа ещё была никому не известна, не вела войска, не говорила с народом, но всё же уже существовала.
Холодность писем не должна была обижать брата. Гвен писала шифром, который они оба придумали в детстве, и в чопорных эпистолах для того, кто умеет читать между строк, проскальзывало искреннее нешуточное беспокойство. «Береги себя, - писала она. – Я так тебя жду».

Однажды вечером, когда за окном бушевала гроза и деревья бились ветками в окна, четыре дамы собрались за столом на кухне. Затеплили свечи и уселись ужинать. Двое на двое – сёстры Ригхан напротив сестёр де Руэри.
- Нет ли вестей от ваших родственников? – спросила Гвен, обращаясь к обеим близняшкам разом. – Мы здесь все с нетерпением хватаемся за любую новость.
Обмен скудными известиями стал чем-то вроде ежевечернего ритуала, а для княжны ещё и тренировкой для ума. Понимая, что хоть какие-то вести де Руэри могут получать только от всемогущей тётушки, она просеивала эти слова, как в сите, пытаясь отделить правду от лжи.

Отредактировано Гвен Ригхан (2016-07-11 22:45:01)

Сильвия не любила закрытые помещения. Ее всегда тянуло на свободу, она ненавидела правила и устои, стремясь выпорхнуть в большой мир, словно птица. Здесь, в маленьком охотничьем домике, это было невозможно – стража не выпускала леди даже вокруг дома прогуляться, заикаться о конных прогулках или лодочному променаду по озеру не было и смысла. Сильвия грустила – ей казалось, что она увядает в четырех стенах, пусть умом девушка и понимала, что в Грэтт их с сестрой привезли ради их же блага.
Не мудрено, что с первых дней светловолосая много общалась с Лианной – они были одногодками, да и характерами схожи. Ясмина же по сей день сестру пугала, а Гвен Ригхан… она теперь княжна, куда выше всех их статусом. Сильвия поглядывала на нее с открытым восхищением и опасалась даже слова лишнего молвить.
Тот день выдался душным и влажным одновременно – ужасная погода. В такую не грех было и в доме прозябать, даже Сильвия не поглядывала с тоской на окна, как обычно. И беседе она оказалась рада.
- О, так жалко ту девочку! – светловолосая грустно потупилась, откладывая приборы. – Я едва не плакала, когда читала письмо Рэйнарда!
Девушка вздохнула и чуть отодвинулась от стола, теребя полупрозрачный рукав платья. Она грустно улыбнулась сестре, давая понять, что чувства ее полностью разделяет, и взялась за продолжение рассказа.
- Но ведь есть и хорошие вести! – Сильвия возвела мечтательный взгляд к потолку. – Его Высочество наконец объявил о том, кто он. Вы ведь знаете подробности. Брат был просто восхищен речью нашего князя на главной площади - сказал, что с таким правителем Кэниер наконец-то расцветет, - девушка слегка склонила голову, выражая уважение к княжне. – И народ принял его, пожелал идти за ним. Это многое значит, я думаю.
Она хотела было окликнуть служанку, дабы та долила в ее кубок теплого мятного настоя, но вовремя вспомнила, где находится. Напрягать старушку-кухарку, и так трудившуюся для них четверых, не покладая рук, не хотелось, оттого Сильвия сама поднялась, дабы разлить настой по кубкам. Ее это нисколько не смущало, да и благодарная улыбка Лианны лишь доказывала, что жеманничать здесь никто не собирался.
- Отец упомянул, что люди из Фелесгарда и окрестностей охотно вступают в добровольческую армию. Оказывается, власть Палаты действительно душила народ.
Сильвия опустилась обратно на свой стул и слегка приосанилась – по привычке, - прежде чем взять кубок. Она отпила немного, на миг пожалела, что на столе не было меда, ведь с ним мятный настой куда вкуснее, но все равно одарила других девушек робкой улыбкой, искренней и довольной.
- Мы с сестрой написали письма отцу и брату, - с долей смущения молвила девушка. – Надеюсь, скоро позволят отправить их, ведь, наверное, папа и Рэйнард очень обрадуются! А сир Алан… то есть, я хотела сказать, сир Себастиан. Простите, довольно сложно так сразу переучиться, - взгляд юной леди стал виноватой, а после она поспешила оправдаться: - Ясмина, сестра, не скромничай. Ты ведь написала Его Высочеству письмо! Жаль, что и я не додумалась. Уверена, сиру А… Себастиану будет очень приятно прочитать теплые слова.
Сильвия вновь переключилась на кубок, отпивая еще немного. Она немного жалела о том, что не может отправиться в Фелесгард и лично поддержать родных для нее мужчин, оттого и пыталась сделать все возможное для этого отсюда, из Грэтта…

[NIC]Сильвия де Руэри[/NIC]
[STA]columbine simplicity[/STA]
[AVA]http://funkyimg.com/i/2e16J.png[/AVA]

Реакция последовала, у каждой из слушальниц своя. Сильвия начала вздыхать и жалеть ту девочку, в это Ясмина и не сомневалась - доброты и сострадания у сестры хватало на всю их семью. Речь Гвен Ригхан же была наполнена ядовитой горечи, ее подковыристый вопрос и комментарий могли бы вывести из себя кого-то, в чьих жилах течет горячая кровь. Ясмина встретила холодный взгляд собеседницы, слегка прищурившись. В голове ее пронеслось много разных мыслей. Ясмина покачала головой, цепкий взгляд голубо-серых глаз держал взгляд Гвен.
- Конечно, нет, Ваше Высочество. Это точно зрелище не для леди. А Вы говорите так, будто знаете в этом толк... Впрочем, я лучше предпочту остаться в неведении, Вы всяко знакомы со смертью ближе всех нас , - намекая на ее покойного супруга, Ясмина перевела взгляд наверх, якобы указывая на небо.
А вот что появился «Глас народа» - это хорошо, кто-то должен был сказать правду в лицо этим жадным лицемерам.
- Хорошо? Я не думаю, что, кроме нелепой смерти, эта правда хоть как-то повлияла на тех, кого Вы называете лицемерами, они на то и лицемеры. Хорошо другое, эти слова были нужны больше остальному народу, чтобы напомнить, кто они и как они живут.
Затем ее сестрица подхватила обсуждение событий фронта, переводя тему на более позитивный настрой. Сильвия принялась восторгаться новоявленным князем. Ясмина не могла не отметить, что помимо всесторонней антипатии к этому парню, у нее начали зарождаться и  симпатии. Девушка уважала и восхищалась людьми, которые могут вдохновлять других людей и вести их за собой. Наверное, из-за того, что самой девушке не удавалось расположить к себе даже горстку собеседников, ее особенно впечатлило, как брат описывал манеру держаться и проникновенные речи Бенуа.
Затем Сильвия заговорила про письма, чего Ясмина не совсем поняла. Зачем сестра вечно выпаливает все, без разбора? К сожалению, предостерегающий взгляд Ясмины сестрица не поняла, продолжая щебетать.
- Ясмина, сестра, не скромничай. Ты ведь написала Его Высочеству письмо! Жаль, что и я не додумалась. Уверена, сиру А… Себастиану будет очень приятно прочитать теплые слова.

Убила бы... Подумала Ясмина, вежливо улыбнувшись и кивнув на слова сестры.
- Для меня огромная честь выразить свои поздравления и восхищения Его Величеству. Сильвия, можешь не утруждать себя, я писала и от твоего лица, так что наш князь знает, что ты тоже очень за него рада, - Ясмина обратилась к сестре, накрывая ее ладонь своею и слегка сжимая. Конечно, это была ложь. Просто Ясмине хотелось, чтобы именно она из дочерей де Руэри запомнилась князю. Кстати, имя Алан ей нравилось намного больше, чем Себастиан, поэтому Ясмина предпочитала обходится званиями, говоря о нем.
Но реакция Гвен на это известие крайне удивило девушку. Неужели она ревнует? Жалкая попытка задеть юную леди вызывала лишь презрение. Разве так должна вести себя княжна? Ведет себя, как капризная девочка, на игрушку которой посмел кто-то позариться. Ну что же, дорогая княжна, не долго осталось тебе собственничать, как самая приближенная к престолу дама, пройдет траур и снова найдут тебе подходящую партию, выслав куда подальше... А Алан станет полностью моим... Ясмина не сдержала ядовитой улыбки, которую восприняли как реакцию на поддевку княжны.
- Я очень уважаю Его Величество и искренне благодарна ему за мужество и силу воли, чтобы нарушить устоявшиеся порядки и дать начало новому Кэниеру! Мне не терпится увидеть его и поздравить лично.
Гвен распахнула ставни, потоки прохладного и чистого после дождя воздуха направились в комнату, снимая жар с раскалившейся тут обстановки.
Сестры Ригхан поднялись в свою комнату, Сильвия отправилась следом. Ясмина поднялась, становясь на место Гвен к окну и вглядываясь в темноту. Теперь, когда можно было не притворяться, она устало вздохнула, хрупкие плечи как-то уныло сникли.
У тебя все получится... Чтобы получить такой приз, нужно немало преодолеть. А сейчас запасись терпением, Ясмина, все идет так, как и должно...