От княжества до княжества. От дома до дома. От тракта к тракту. Так ему осталось слоняться чуть больше, чем всю оставшуюся жизнь. Апрельское солнце нежно, словно молодой любовник княгини, ласкало молоденькие прорывающиеся листочки на деревьях. Свежий воздух диким лошадиным табуном врывался в легкие, заполняя собою полое пространство. Изгнанник улыбнулся солнцу, щурясь и слегка вздрагивая от легкого, но промозглого ветерка. Это была лишь середина весны, как никак.
Но что на самой границе забыл чернокожий наймит, так далеко бродя от дома? Ответ был довольно прост и очевиден: изгнанный из родного племени, он просто искал приключения на свое седалище, на предмет фехтовальщиков за деньги, дуэлянтов, охраны груза и тому подобного. И сейчас, мужчина стоял, оголив клинок, в неплотном кругу зевак и любителей уличных побоищ. Напротив него стоял солидных размеров дуболом, с обоюдоострой секирой. Его рост был чуть выше роста Гаркарена, а обхват плечей заставил бы двоих нагвалей с трудом, раскинув руки, обнять его.
- Ну что, попляшем?- он сплюнул на землю, перехватывая топор покрепче. Войль стоял, смиренно поглядывая то на него, то на солнце. Зрачки нагваля быстро приспосабливались к изменению света,в отличии от людского.
- Можем потанцевать, почему нет? - Наймит сделал мельницу в руке, рассекая воздух, что предупреждающе зашипел змеей.
Земля задрожала, когда светловолосый повиниец ринулся на него, крепко размахивая топором. Гарк отскочил в сторону, стараясь сделать подсечку, но тут чуть не получил в лицо самым краешком обратной стороны топора. Спасла нечеловеческая реакция и многолетний опыт. Мужчина перенес вес тела, моментально закручивая себя назад. Иногда наймит не понимал, откуда такое грозное оружие у обычных селян. И, видимо, никогда не поймет. Они внось схлестнулись, норовя оторвать друг другу головы. Но условие было совершенно другим: до первой крови.
Бой длился уже несколько минут, и схватка эта напоминала борьбу буйвола с пантерой. Один брал нахрапом, второй измором. Так и скакали, изредка нанося удары, заставляя сталь рассыпаться в громком и непродолжительном плаче. Нагваль стал замечать, как кисти рук постепенно начинают неметь после парирования столь мощных ударов топором. А нанести обычный удар не удавалось, ибо здоровяк тут же контратаковал, норовя всадить свой топор в середину грудной клетки, проделав в ней скворечник.
"Не, нихера у тебя не выйдет", - пронеслось в голове у изгнанника, когда он очередной раз резко сократил расстояние, ныряя под топор и когтями задевая бок громадного повинийца. Его рубаха сразу начала краснеть и напитываться кровью. Войль спокойно сунул клинок в ножны, скрещивая руки а груди.
- Я победил. С тебя ужин в корчме, бравый воин.

- А он, скотина такая, нырнул мне под топор и своими когтями по ребрам как полоснул! - Сыпался добрый пересказ на восторженной ноте из уст Ярве Никшса, побежденного, но не поверженного.
- Я же, остолоп, не допер, шо он нагваль недопоиметый. А еще тогда подумал, какого черта у него кожа такая забавная.
- Ну почему недопоиметый? Учитывая мой возраст, я смело могу сказать, что твоя матушка в глубокой молодости меня шикарно обслужила.
Над столом нависла звенящая тишина, напоминающая струну лютни, которую вот-вот перетянут и она полоснет по лицу, разрывая кожу. Но - нет. Ярве ударил кулаком по столу, разрывая неловкость своим громящим хохотом. Остальные же подхватили общеевеселье и принялись смеяться с ними.
Брага лилась рекой, набивая желудки, дурманя головы. Все были довольны, но в один момент кто-то ворвался в корчму с криком: "Украли! Сукины дети! Всех овец украли! Подонки! Говноеды! Выыыыыыблядкииии!" - А дальше лишь краткие всхлипы и шепот, балованным ребенком пробегающий по таверне, растущий каждое мгновение и перерастающий в целого гиганта негодования.
-Кто украл, Жанке?
- Кто-кто!? Алкаши эти зассаные, долоницы. - этой ночью вся корчма решала,как отомстить соседям. Нагвалю заплатили и втянули в дело. На утро на территории повинийской деревеньки поймали молодого паренька, который что-то разнюхивал.

Несколько часов позже.

- Я вас спрашиваю, какого хера он делал у нас в деревне?
Нагваль молча стоял рядом с Ярве во втором ряду, возвышаясь горой над основной массой жителей. Солнце жгло лица и головы, нещадно бичевало лучами, словно на дворе стоял жаркий июль.
Ну, кто нам ответит, а? - Воздух взвыл, а в следующую секунду что-то неприятно хрустнуло и мужчина, державший паренька, завалился на спину с топором промеж глаз.
- Беги, Мико, беги!
Войль глянул на Ярве, ведя плечом.
- Ну, раззудись плечо, размахнись рукам, да, здоровяк? -  сам себе уже буркнул под нос: - Пошла потеха.
В следующее мгновение его клинок выскочил из ножен и безжалостно догнал юнца, вонзившись в спину и пройдя насквозь. Гаркарен кинулся вперед, выхватывая саблю из трупа юного мальчишки, попутно уклоняясь от удара и когтями правой руки вспаривая живот очередному "винограднику". За ним следом несся Ярве, что успел стать уже хорошим приятелем и собутыльником.
- Э-э-эх, раз! - наймит крутанулся на месте отражая удари нанося рубящий по диагонали слева-направо своему обидчику.
На самом деле Изгнаннику было плевать, кого рубить - повинийцев или долонийцев. Все они истекают кровью одинаково. Вопрос был лишь в цене.
И тут, сквозь пение клинков, раздался зычный голос, требующий все прекратить, врываясь в битву.
"Да вот прям сейчас все остановились. Кулаками машут вовремя драки - потом уже будет бесполезно".
И тут нагваль принялся прорываться сквозь гущу к этому длинно-светловолосому мужчине.