Тяжелые копыта Делира поднимали клубы пыли, но оная не успевала достичь даже конского крупа, прежде чем скакун уносил юного виконта все дальше по тракту, тем самым приближая к белокаменному поместью Пресслеров.
Алан умчался далеко вперед наставника; скачка всегда заставляла его терять голову, и тот случай исключением не был. Ветер трепал плащ, что сизым знаменем развевался за плечами гвардейца, и ерошил темные волосы.
- Майор, Вы отстали! Догоняйте! – мала была вероятность, что Энрей де Руэри услышит добродушно-насмешливые слова своего подопечного, но он каким-то чудом услыхал их.
Расхохотавшись, майор подстегнул вороного скакуна, и тот припустил быстрее, а вскоре и вовсе перегнал Делира, уйдя далеко вперед него. Что бы Алан не делал, как бы не подгонял любимца, нагнать вороного он так и не смог. Обидно, но не смертельно.
Копыта звонко ударились об отборную брусчатку предзамковой площади, и Ригхан-младший натянул поводья, останавливая скакуна. Тот заржал, инстинктивно пробежал еще с десяток футов, а после, все же, остановился, давая хозяину возможность соскочить на землю.
- Это было нечто, майор! Признавайтесь, Фарадей Ваш заколдован?! Никогда не видал такой скорости! – восторженно воскликнул Алан, потрепав вороного коня по загривку, прежде чем его, а следом и Делира, увели подоспевшие конюшие.
- Мастерство, оттачиваемое годами, - не более, - усмехнулся де Руэри, заведя руки за спину и кивнул лейтенанту на лестницу. – Пойдем в дом, Алан. Моя леди-сестра, вероятно, уже заждалась нас.

***
Из обеденной доносился звон посуды, поспешно расставляемой слугами, а в придачу – чудные ароматы восхитительных блюд. Но гвардейцы прошли мимо, направляясь, по видимому, в гостиную – время обеда еще не пришло.
Молоденькие пажи, склонив пред гостями головы, распахнули тяжелые резные двери.
Алан увидел графиню Пресслер сразу. Все знали, сколько лет этой женщине, но оттого она не становилась дурнее, чем есть на самом деле, - леди Сибилла, не смотря на почтенные годы, была великолепно красивой и цветущей женщиной. Лишь слепой мог не признать сего факта.
- Миледи! – виконт Грэтта лучезарно улыбнулся, торопливо пересек гостиную и, галантно склонившись, поцеловал руку женщины. – Вы обворожительны, как и всегда, - лукаво добавил он, подняв взгляд на хозяйку поместья. – Как Ваше здоровье, графиня? Я давненько не навещал Вас, простите. Служба не позволяла вырваться в эти края.
Любопытный взгляд юноши скользнул по комнате, исследуя, подмечая каждую деталь. В гостиной появилось несколько новых картин, явно руки талантливейших художников; знать стоимость сих работ Алан не желал – живопись была не тем, что входило в список его ценностей.
- Поместье Ваше так же процветает, - подметил гвардеец, вновь обратив все внимание на леди Пресслер. – И как Вам только удается нести такой груз одной?..

Алан имел в этой жизни все, чего только может желать человек – титул, состояние, любящую семью, волнующую, запретную любовь… Но достаточно ли ему было этого? Вряд ли. Юноша то и дело ощущал, что жизнь обделила его – в частности, людьми, коим можно было довериться целиком и полностью, поведать все самое сокровенное. Помимо майора гвардеец мог назвать, пожалуй, лишь Гвен и почтенного возраста госпожу Сибиллу. Близость, духовная, разумеется, с последней казалась чем-то странным, тем не менее, оспаривать оную было глупо.
Много дней в детстве Алан провел в Пассендорфе – Ригханы были близки как с родом де Руэри, так и с Пресслерами, оттого гостить у оных было делом привычным. А после поездки на юг вошли в привычку, равно как и забота о графине. Почему? Возможно, юный виконт подсознательно жалел бездетную женщину, но на полноценную причину то походило лишь в первые годы Академии, после же Пассендорф и его хозяйка стали тем местом и человеком соответственно, кои позволяли Алану расслабиться и оставаться тем, кто он есть на самом деле. Непередаваемое ощущение.
- Я рад, что Вы в добром здравии, - лейтенант искренне улыбнулся.
Ворсистый ковер приминался под шагами виконта Грэтта, когда он следом за хозяйков поместья прошел к широкой тахте и опустился на оную; пружины бесшумно прогнулись.
- Служба идет своим чередом, - казалось, на эту тему виконт говорил неохотно, словно бы даже с грустью, что проскальзывала даже не смотря на намертво прилипшую к губам улыбку – фальшивую, разумеется. – Майор говорит, что я совершенствуюсь в искусстве фехтования, и из меня выйдет отличный мечник через несколько лет. Надеюсь, что я оправдаю его ожидания.
Энрей звучно рассмеялся, вальяжно раскинувшись в кресле близ тахты. Он кивнул, подтверждая слова воспитанника:
- И правда, мальчик растет на удивление стремительно. Не перехвалить бы, - майор многозначительно выгнул бровь.
Ригхан-младший лишь отвел взгляд – понимал, что до идеала мечника ему еще далеко, оттого и не просил лишний раз похвалы. Оная могла заставить возгордиться, что вряд ли благоприятно сказалось бы на развитии навыка.
- А еще… - улыбка Алана стала теплее и приобрела оттенок некого смятения. – Моя сестра, Гвен, она… вернулась несколько месяцев тому назад. Ее муж скончался, и теперь она живет в родительском доме, но и меня навещает. Частенько.
Разумеется, эта новость для юноши была радостной и удивительно волнительной. О последнем никто не должен был догадаться, ведь причина смятения была постыдной для общества. Никто не понял бы; даже гвардеец не всегда понимал, как смог допустить подобные отношения со своей же сестрой, но поделать с собой ничего не мог – сил не хватало оборвать порочную связь.
Эта тайна обязана была остаться личной, неприкосновенной, доступной лишь двум людям – Алану и Гвен. Как бы близок юноша не был с майором или его сестрой, говорить о таком не мог. Оттого и постарался побыстрее выбросить из головы навязчивые мысли и тему сменить:
- А Вы, графиня, что нового у Вас? Когда мы ехали сюда, но встретили несколько отрядом Вашей гвардии… На границах неспокойно, да? – волнение отчетливо слышалось в голосе лейтенанта. – Справляетесь ли Вы?