- Что ты здесь делаешь?
Тихий голос, возникший как бы из неоткуда, заставил слугу-коридорного подпрыгнуть на месте и уронить на пол совок, которым он чистил камин. На его беду, в этой комнате не было не то, что камина - захудалой печки для сжигания мусора. Слуга был в доме всего несколько дней и не предполагал, что хозяин и безраздельный обитатель северного крыла "Дождливого сада" появится так внезапно, не предупредив о себе ни звуком шагов, ни скрипом петель. От изумления и ужаса, который настиг молодого чезарийца, когда он поднял взгляд на хозяина, выдавить из себя он смог только нечто, похожее на ослиную икоту.
Инноченцио смерил молодого человека взглядом. Он был смешон, этот скуластый юноша с широким носом и большими светлыми глазами, обрамлёнными почти девичьими ресницами, трепетавшими теперь в совершенно девичьем же смущении. Он был смешон и незнаком. И он находился в месте, не предназначенном для посещения слугами.
- Что ты здесь делаешь? - медленно и с расстановкой повторил Инноченцио, делая шаг в пыльную комнату, заставленную не используемой в доме мебелью. Коридорный вздрогнул, бросил затравленный взгляд на дверь за спиной ди Вольпе и кинулся поднимать совок, как будто тот мог дать ему защиту от разноса. Юноша был готов поклясться, что речь шла по меньшей мере о его жизни, такой ужас нагнал на него хозяин. Оноре, вероятно, осознав, что от страха слуга не способен ни мыслить связно, ни ворочать языком, задал вопрос полегче.
- Кто ты такой?
- К-кол-лне-л-л, ваш выс-сок-к... к-к-кол-л...
Молодой человек картавил так, что в его пережёванной речи Инноченцио едва разобрал то, что его интересовало. Это было не сложно, его едва интересовала личность служки и его глубокие переживания. Но имя Корнелио в самом деле фигурировало в списке недавно взятых в дом слуг, болталось где-то в самом его конце и само по себе ни о чём не говорило. Всё, что за этим скрывается, должен был знать дворецкий.
- Вот что, - всё ещё тихо и спокойно сказал Инноченцио, подойдя на расстояние в какой-то шаг к растерянному слуге. - Если я ещё раз увижу тебя праздно шатающимся по дому, и только попробуй мне сейчас солгать, будто ты искал здесь камин, то это наказание покажется тебе лёгким ветерком.
С этими словами Инноченцио с силой опустил на плечо молодого человека складной стул для пикника, в руке кавалериста порхнувший со стремительностью хорошей трости, а то и палаша. Стул треснул, Инноченцио хладнокровно разорвал его на части, взял самую толстую рейку и ещё два раза прошёлся по спине согнувшегося под ударом слуги. Лицо Инноченцио потемнело от гнева, но на третьем ударе он отшвырнул обломки в сторону и столь же холодно, как и раньше, произнёс, перекрывая стоны коридорного:
- Собери мусор, приведи себя в порядок и возвращайся к работе. Иначе сегодня же уйдёшь из этого дома, и тебя не возьмут даже в дом милосердия чистить отхожее место. Услышу о жалобах - то же самое. Шевелись!
Носком ботинка Инноченцио подпихнул слугу к действию. Неловко держа левую висящую плетью руку, слуга, скуля и рыдая, собрал обломки стула и поспешил убраться вон. Инноченцио, оставшись в одиночестве, оскалился подобно дикому лису, злобно и довольно, обернулся к одному из ковров, устилавших стены, поднял его и нажал на ручку скрывающейся за ним двери, совсем незаметной для стороннего наблюдателя.
Недлинная лестница вела в просторное помещение, совмещённое, судя по дверям, с двумя комнатами по разные стороны света от спуска. Тут Инноченцио прошёл вглубь комнаты остановился, не зажигая свет, как будто его глазам не нужен был свет, он знал здесь всё на ощупь, или же он просто задумался на полпути, и для этого свет ему совершенно не требовался.
Где-то в глубине подвала что-то звякнуло. Инноченцио не пошевелился, его лицо было обращено к спуску в подвал.