Осень.  Одна из самых прекрасных времен года, особенно в княжествах, где климат был не особо угнетающим. Все меняло цвет, играя красками: деревья наряжались в платья из охры, животные снимали легкие кофточки, натягивая свои меховые свитера, птицы посылали все к чертям и улетали на юг, видя в гробу приближающуюся зиму. Все дышит как-то размеренно, готовясь к длительному сну под снежной периной. Но пока... Пока еще рано. Небесные жители просыпались рано, выносили солнце в самый зенит, прибивали его, заставляя всех страдать днем, словно на адской сковородке, а вечерами уже подувал прохладный ветер и каждый путник, ночующий посреди леса начинал жалеть, что не нашел себе пристанище. Но не этот мужчина, что лежал возле костра, задумчиво глядя в небо, да поигрывая со своими дредами. Он любил эту пору года, особенно вдали от своей родины. Ибо там, где он жил, лето всегда преобладало над остальными сезонами. А пустыня была нещадной к своим жителям круглый год.
Желудок заиграл кишочками, требуя немедленного поступления провизии в свои недра. Гарк лениво потянулся рукой к сумкам, столь же лениво поковырялся внутри. Не найдя ничего ценного наощупь, он оторвал свое седалище и принялся рыскать сидя на коленях. Волей богов ли, злым роком судьбы ли, но он ничего так и не нашел. Тем лучше, подумал нагваль, вращая головой, разминая шейные позвонки. Давно он уже не охотился. А пора бы.
Обращение заняло несколько секунд. Мир преобразился. Насытился звуками, красками, запахами. Он стал шире, словно его границы разума раздвинули руками. Словно он стоял в темной, запертой комнате и внезапно отворил окно.
Лапы быстро несли его по ожившему лесу. В нос, словно кулачные бойцы севера, били запахи, цепляя его за ноздри и уволакивая за собой по невидимому следу. Как он любил быть в этом состоянии. Как обожал. Но всегда следовало, прежде всего, оставаться человеком. Хотя старый нагваль и относился к роду людскому весьма скептично. Уж больно странные были эти люди. Хотя, по большому счету - все три расы были со своими заморочками и без адекватного царя в голове.
Шаг. Прыжок. Шелест опавших листьев, чьи жизни уже были украдены лиственной смертью, раздавался под черными лапами еле слышимо, дабы не пугать добычу. Гаркарен приостановился в кустах, глядя на молодую косулю, что безмятежно паслась на маленьком лугу. Зрачки расширились, словно у котенка, предчувствующего что-то вкусное. Он прыгнул. Резко. Далеко. Стремительно, целясь зубами в горло, а когтями в торс. Но не попал сразу. Кровь окропила полянку, а косуля жалобно взревела, пытаясь вырваться из цепких лап нагваля. Но не вышло. Сильные челюсти сомкнулись на глотке, лишая бедное животное последней надежды на жизнь. Алая жизнь наполняла рот пантеры, утекая из добычи, что изредка дергалась в предсмертных конвульсиях. Еще один укус и мерзкий хруст подтвердил окончательный и бесповоротный конец. И все бы ничего, если бы в нос не проник еще один запах. Запах еще одного нагваля.

Сладкая кровь наполняла пасть вместе с горячими кусками плоти. Нагваль жевал свою добычу в облике зверя, даже не пытаясь как-то ее приготовить. Его организм приспособлен к тому, чтобы переварить сырой продукт. Томно пожевывая, Гаркарен поглядывал из стороны в сторону, все еще будучи настороженным из-за навязчивого запаха другого зверя. Он явно находился где-то рядом. Но так-как ветер был слегка непостоянным, как портовые шлюхи, и разносторонним, то уловить, откуда веяло животным - было весьма проблематичным деянием. И ветер-ветром, да выдало мелкого хищника, что сидел рядышком в кустах, его же внешность. Выделяющиеся по цветовой гамме, кисточки ушей пошатывались вслед за ветром, словно здороваясь с нагвалем.
Хотелось внезапно прыгнуть, впиться зубами в мягкие ткани, атаковать первым. Если тот анимаг выжидает удачный момент, то он уже оплошал по полной.  Душа юношеские порывы в своем взрослом теле, Войль обратился в человека, присаживаясь на колени возле остатков косули. Там бы еще есть и есть. Закоптить. Завялить. Пожарить. Изгнанник искоса поглядел на мясо с легкой жалостью. Ну, не пропадать же добру.
- Я предлагаю тебе не скрываться. Если хочешь есть - можешь спокойно подойти и взять столько - сколько хочешь. Но если хочешь меня убить, то знай: я тебя уже заметил, а мой клинок окроплен редчайшим ядом. Ты умрешь в адских муках даже от маленькой царапины. Выбор за тобой, хищник.
Убивать сородича - паршивое дело. Особенно, когда вас осталось и без того черт да ни черта. Но если твой собрат реши тебя с этого мира извести, то, увольте. Любой здравомыслящий нагваль будешь сражаться до последней капли крови и до последнего своего вздоха. А чего уж там говорить про нагвалей юга, которые жили в пустынях и учились владеть саблями с самого рождения.
Темнокожий мужчина взглянул на небо, что скудно пробивалось сквозь кромки деревьев. Его нос шумно потянул воздух. Не было уже тех красок в человекоподобном облике.  Ни изобилия запахов. Ни изобилия цветов. Вся цветовая палитра слилась в какие-то  однотипные сероватые тона. Гаркарен перевел взгляд на сверкающие глаза сквозь кустарник.
- Послушай, два раза я не предлагаю.
Мужчина поднял губы, показывая нарочито удлиненные клыки.

"Еще совсем ребенок", подумал мужчина, отходя в сторону и предоставляя возможность ей впиться зубами в мягкую и свежую плоть. Видимо, уж очень давно она не ела нормально. Интересно, каким ветром ее занесло сюда одну? Или она не одна? Задумавшись, Гаркарен принюхался носом, выискивая новые запахи. Осекшись, он осознал, что вряд в человеческом лике эти фокусы не работают, а превращаться ради подобного ему было откровенно лень.
Может ее родители погибли из-за акшаров, а она теперь брошена на произвол судьбы, крутиться и выживать как только может?
Но, это не его заботы. Две личности в тот момент боролись в нагвале. Мудрый старейшина и жестокий наемник. И один, и второй гнули свою линию, явно не желая уступать место под солнцем.
Листва тихонько шуршала, поигрывая вместе с ветром. Эти два вечных ребенка. Они могут заставить тебя надолго задуматься и уснуть, сидя под деревом, напевая тебе свою шелестящую песенку. Она монотонна и однообразна, но всегда действует должным образом.
Мужчина поднял взор к небу, слегка щурясь из-за ласковых лучей солнца. До заката еще достаточно времени. Спешить все-равно некуда. Его глаза медленно спускались по кронам деревьев и в конце концов зацепились за рысий силуэт.
- Откуда ты, дитя?