Эпизод первый
За закрытыми дверями.

Май 836 год, Дом четы Ферро, Борн.
Все хорошо. даже когда знаменитый бард попал в немилость к знати, он продолжал поддерживать иллюзию того что все хорошо. В его семье не было несчастья,не было горя и лишь улыбки озаряли их лица. Ни слез, ни гнева, ни отчаянья...
Однако никто не знает, что на самом деле творится за закрытыми дверями дома четы Ферро.
Порой даже сами Ферро.

Невилл не понимал. Как можно быть таким черствым,таким надменным и безразличным к бедам родных тебе людей? Парень сжимал кулаки, смотря в пол и слушая слова отца. В который раз. И с каждым разом они становились все более и более неправдоподобными. Фальшивыми. Надуманными.
- Невилл,ты же понимаешь, что сейчас нам приходится нелегко. Поэтому брось свои глупые мечтания и спустись уже на землю. Хватит тратить понапрасну бумагу. Будь благоразумнее, сын мой - красиво заливал отец, но согласиться с ним не было никакой возможности. Как можно бросить науку, знания, которые он еще мог вырвать и пойти работать простым… Что он предлагал? Смириться? Не тратить время на эту чепуху и “подлезть” в помощники к купцу? Вот пусть сам и лезет! не из-за его ли оплошности они оказались в такой ситуации? И где его друзья, когда они так нужны! “Друзья” которых латала их мать, которых они прятали и те, что не очень хорошо заглядывались на его сестру. Где их помощь, когда она нужна! Но мысли эти, отчаянные и злые, не были произнесены в слух. Кулаки все так же сжимались, а чувства бились словно птицы о прутья клетки.
- Я знаю. Думаю, что твои знакомые могли бы сделать нам хотя бы небольшое одолжение и…
- Прекрати! - перебил отец - Мы говорили с тобой уже об этом И не раз. Они не могут, сейчас мы под пристальным вниманием и это опасно в первую очередь для нас. - в словах этих скользила какая-то фальшь, заученность и неправдоподобность. Словно устами отца говорил кто-то другой.
- Но это не помешает им придти к нам, есть нашу еду  просить защиты и вести себя как дома. - совершенно спокойно, даже отсутствующе произнес Невилл, поднимая взгляд на отца. Последний злился все больше и больше.
- Перестань! Перестань вести себя как избалованный ребенок! Ты же все понимать должен! Ты не сможешь закончить бучение. Сколько бумаги ты истратил, выпрашивая стипендию у князя и его свиты? Невилл, сколько не валяйся у них в ногах, тебе никто из господ не поможет. прекрати быть маленьким мальчиком. Всем плевать на тебя. Пойми ты уже это. - громко и размахивая руками внушал сыну. Тот снова опустил взгляд. Он писал не один раз и всегда получал отказ. Он прикладывал свои разработки, но никому не было до этого дела… Но не прозябать же всю жизнь в подмастерьях из-за этого! Нет!
-Мне нужно работать, отец - Ферро младший уже не слушал, что гневно говорит отец. Он быстро вышел из дома направляясь к небольшой пристройке где хранилась хозяйственная утварь, его наработки и эскизы. Грудь сдавливало дыхание и отчаянные мысли. Отец давил на самое больное. Сейчас бы рассердиться, наорать, хлопнуть дверью и выплеснуть всю ту гниль, что сжирала тебя изнутри. Но Невилл не умел. не умел справляться с теми эмоциями, что затягивали его словно зыбучие пески. Не мог, как средний брат, уйти и не вернуться, не мог как старший брат ответить язвительной остротой. Другая острота помогала справляться с тем, что копилась в душе. В его первой “мастерской”  было много инструментов. пусть простых, но по остроте не уступающих мечам князя. Руки, чуть дрожа, сами берут нож с небольшого грубо сколоченного стола. Острие проходит по ладони и боль вонзается плоть. Алая кровь капает вниз. Странное чувство облегчения постепенно селится в душе. Словно с каплями крови и болью, все те эмоции что бились о клеть груди выходили наружу. Невилл вздохнул, опуская плечи. Второй порез заставил алые капли падать на землю быстрее. Все спокойнее и спокойнее, несмотря на горящую боль в руке. Другие… А что другие? Для других он порежется на работе.

Он не слышал легких шагов по настилу. Мысли были заняты совершенно другим, а взгляд прикован к тому, как кровь копилась на краях раны и скатывалась ниже, пачкая одежду. Боль пронзала руку и от боли физической на душе становилось легче. Юноша вздохнул и снова опустил плечи. Круг начинался заново, снова пытаться заработать, снова спускать большую часть на свои наработки, слышать упреки от отца, снова и снова и снова. Но иначе он не мог. Просто так отказаться от мечты, от науки стать “нормальным”...
- Невилл - Голос сестры заставил вздрогнуть, словно его поймали за чем-то предосудительным и грязным. А разве нет? Нет, все не так. Юноша резко развернулся, пряча разрезанную руку за спиной и сжимая пальцы в кулак. Алыми каплями кровь продолжала падать на сено, а вторая рука все еже сжимала окровавленный инструмент. Как он вообще мог забыть закрыть дверь? всегда же запирал, чтобы ему никто не мешал!  Да и так неудачно пустил кровь. Нужно было резать по ноге. Никто бы в жизни не узнал. В растерянности и спутанных мыслях, Невилл быстро огляделся, пытаясь не смотреть на сестру.
- Да. Все в порядке. - он чувствовал себя неуютно, по пока не находил повода выпроводить сестру так чтобы та не обиделась.
- Просто… Мы не сходимся во мнении с отцом. Сегодня снова пришел отказ. - Невилл мотнул головой - Они даже не смотрели его. я уверен! - раздосадованно сказал он, чуть морщась от боли в руке. Взгляд коснулся лица сестры. Она не должна была застать его таким,не должна была видеть эти минуты.. Слабости? Искренности? Смешно, но порой он завидовал Арону, который смог уйти и всегда казался сильнее их всех. Увы, такой же силой духа Ферро младший похвастаться не мог, но хотел оставаться для сестры тем, кто может поддержать и к кому можно обратиться с любой проблемой. А потому она не должна узнать его тайну.

Ферро был плохим лжецом. Выглядеть беспечно и делать вид, что все хорошо у него не получалось. Все эти попытки легко можно было уместить во фразу - "делать хорошую мину при плохой игре". Он криво улыбнулся, сильнее сжимая руку за спиной и чувствуя пульсирующую кровь. Кап. Еще одна алая капля оросила пол.
- Все хорошо. Правда. Не волнуйся. - Невилл быстро думал, как спровадите сестру так, чтобы это не выглядело грубо или слишком фальшива. Эйлин, словно ощущая больные ноты души, проходилась по ним.
- О себе он беспокоится, Эйлин. Хотя, разве было хоть когда-то иначе, - юноша горько усмехнулся - “Ты не должен показывать слабость, не смей злиться при людях”... Ему важно лишь то, как он выглядит. Даже сейчас, посмотри куда он загнал нас своей гордостью. - зло сочилось из этих слов. Пальцы сжимались на ноже. Не знай сестра кто он, то наверняка бы посчитала, что инженер готов на неё кинуться. Обида и боль так и просились наружу и выходили в боли, что парализовала руку до локтя. Он не умел плакать, не умел говорить о том, что таится в самых темных уголках души. Его не учили этому.
- Раз за разом, одно и то же, Голубка. Пока мои изобретения не смогут заменить армию, они не будут никому нужны. Все хотят получить золотого верблюда, который будет плевать алмазами. Или рубинами на случай крайний. Причем за даром. А я не джин из сказок… Но порой хотелось бы им быть - сестра подходила ближе, боль свербила в руках, заставляя проявлять стойкость и не морщится. Всю стойкость что еще осталась в котомках его души. И в стараниях этих он пропустил момент когда сестра подошла ближе. На девичьем красивом лице отразился страх. Или ему показалось. Невилл стушевался.
- Ничего серьезного, я же говорю. Ножом случайно. - инженер откинул в сторону инструмент, покрытый багровыми пятнами. Отрицать и прятаться сейчас было чревато, поэтому он неспешно выставил руку из-за спины, раскрывая разрезанную ладонь.
- Я перевяжу. Мелочи - Невилл пытался подбодрить сестру, пряча свое истинное состояние за этой фальшивой улыбкой и забывая о старых ранах и шрамах на руке.

Она была милой. Его маленькая добрая сестра. Луч света в череде проблем, что щедро сыпала на него судьба. Кажется она поверила в то, что это всего-то случайность, глупая неосторожность брата. Да, пусть так и думает. Пусть смотрит сейчас на него с укором. Оставаться нерадивым ученым все же лучше, чем тем, кто разрезает свою плоть. Не т, чтобы это было совсем ненормально... Просто это вовсе не то, о чем нужно знать маленькой сестрице. Ох, как бы он хотел быть для Эйлин если не героем, то хотя бы таким же смелым и решительным. Увы, порода у младшего из братьев была другой. Порой, несмотря на уважение к матери, в голову парня закрадывалась мысль, что он совершенно не сын своего отца,да и на мать мало похож характером был. Но какое бы провидение не сделало его таким, перекроить себя он уже не мог. Он лишь мягко улыбнулся сестру, пряча желание поморщится от боли, которая дарила странное упоение и даже удовольствие.
- Ну, я же не рукой думаю, Голубка. Буду тебе диктовать гениальные решения, а ты записывать. - нервозность все еще звучала в голосе. - Не пропаду- в свои слова сам Невилл не верил. Сказанное отцом больно било и грызло теперь. Он и правда никому не был нужен.Ни его изобретения, ни его идеи и мысли, глубину которых никто не видел и не понимал!
- Конечно, пусть моя неосторожность послужит на благо - до конца уверившись в то, что сестра ни о чем не догадалась, Невилл расслаблялась, если это можно было назвать так. Тому способствовала и алая кровь, что сочилась по платку. Расслабленность и умиротворение. Чем больше алой жидкости выходило вон, тем сильнее он успокаивался, словно нервы и гнев выплескивались на пол вместе с кровью.
- Скажи, неужели тебе и правда нравится все это? Ну, в смысле дело лекаря. Это не просто, ответственность, да и выглядят все эти раны... не очень. - юноша поморщился, вспоминая увиденный когда-то открытый перелом.

Удивительное все же у него семейство. Брат сбежавший к деду, дед разругавшийся с собственным сыном, изобретатель и сестра которая так спокойно рассуждает об отрубленных конечностях. Невилл при словах об отрезанной загнившей руке скривился. Слишком живое воображение тут же нарисовало эту не лицеприятную картину. И ведь сестре его всего ничего! Может зря её лекарям отдали?..
- На себе или не на себе, все равно это жутко... - взгляд изобретателя следил за действиями сестры. Она училась творить поистине удивительны вещи.  Невилл не чувствовал боли, не чувствовал этого странного чувство уходящей крови.На душе было странно от этого. Полное спокойствие не наступило и остатки старых эмоций, мешались с досадой от появления сестры, досадой на себя и забывчивость. Но с этим он сможет справится сам. засядет снова за бумагу и чертежи, оставив этот яд и снова будут копить его до критической массы,до того самого момента, пока эмоции снова не вырвутся из него алыми каплями орошая пол. Но это будет потом а сейчас... Сейчас Сестра увидела то, чего видеть не должна была.
- Ничего. Не важно - довольно грубо и отрывисто сказал молодой человек, вырывая свою руку. - Ничего особенного. Забудь по это. - досада вскипала сильнее, вместе с обидой на себя же. Мерзко и противно. Настолько, что смотреть на Эйлин сейчас не было сил. И за кого она примет его теперь? Ведь наверняка обо всем догадается. Не сейчас но позднее. Он отошел дальше в тень, чтобы силуэт его был лишь отрывисто различим. Ладонь оперлась на грубо сколоченную столешницу. Никто из них не смог бы понять того, что он делал с собой. Они не испытывали тех же чувств. Не понимали, что это дает ему и сколько стоит душевное спокойствие, которое видят остальные. Это было за гранью понимания других и сделать с этим что-то было невозможно.
- В этом нет ничего страшного, Эйлин. - голос был странно глух. Мозг довольно быстро нашел уловку, оправдание  которое могло сойти за правду. Могло же?
- Я просто продаю свою кровь. Я же говорил, что некоторые изобретения требуют денег. Я не хочу и не буду просить их у отца, а те гроши которые получается выудить работой... Они идут на то, чтобы держать нас на плаву. - Красивая и почти складная ложь. Вот только слишком много глубоких и мелких рани шрамов покрывало его руки. Но ведь она еще маленькая. Ей не понять.

Невилл нетипично усмехнулся, выражение его лица стало неприятным и колким.
- Акшарам, кому же еще - произнес мужчина. Вот только его спокойствие требовало больше крови, чем любой акшар. Больше крови, больше порезов,больше боли. Ведь за все в этом мире нужно платить. И иногда ты сам волен называть цену. Однако сестра не удовлетворилась таким ответом, начиная давить его. Знала ли маленькая Эйлин какой вес для ее брата имеют слова слетевшие с губ молодой девушки? Невилл запер, словно мраморная статуя. Лицо его так же окаменело, прекращая выражать какие либо эмоции. Мало ему было скандала с отцом! Сестра медленно подводила его к новым шрама. Узнай отец о том, что происходит с его сыном - разразился бы очередной скандал. Она хотела знать? Пусть знает.
-Я режу себя - парень словно оттаял, уткнув свой взгляд в пол его первый мастерской. - Ты не поймешь. Ты слишком маленькая, ты девушка. Отец умеет давить и прогибать под себя. А я не могу как братья. Я не умею иначе. Когда вся та ненависть и боль, что внутри. Я могу их выпустить только так. разрезая плоть я освобождаю их и когда чувствую свою боль, мне становится легче. - ужасное чувство, словно кто-то пытается заглянуть к тебе под кожу не покидало Невилла. Он не хотел говорить больше ничего. Пусть знает,теперь она никогда не сможет смотреть на него как прежде.

Слова, слова, слова. Сестра щебетала словно какая-то небольшая пташка. У нее были слова, а Невила они закончились. Он молча смотрел под ноги, не в силах сказать что-то еще. Да, он такой отвратительный человек и брат, что не может держать в себе свои переживания. не может быть таким как Арон, сильным, независимым способным защитить того, кто тебе дорог. Не в силах даже свои изобретения отстоять. Но таким он был создан и изменить то невозможно. Он пытался, правда пытался решать все и не посвящать в свою тайну никого, однако свидетелем этого позора стала его сестра.  Теперь она знала, насколько он слаб и об отсутствии опоры у него внутри. Пусть она уйдет, пусть смотрит на него как на юродивого. Может так даже лучше. наверняка он напугал ее. Но уходить девушка не хотела, лишь крепче прижимаясь и шепча извинения. казалось или рубашка его намокла? Она еще и плачет из-за его слабости. Но слова никак не шли на язык. Молодой человек понял сестру целой рукой и погладил по голове. Несколько минут прошло, прежде чем Ферро нарушил молчание.
- Не говори никому. они не поймут. пусть это останется нашей тайной. Особенно не слову отцу. Он со свету меня сживет, если узнает - рука от волнения подрагивала, но голос был уверен и тверд. - Я буду осторожен, Эйлин. Обещаю. Но я не могу по другому, я просто сойду сума от тех чувств, что разрывают изнутри, словно дикие звери. Я не могу кричать, не могу устраивать истерики, не могу рыдать. Мой крик безмолвен и алыми каплями орошают пол мастерской. И ты должна молчать об этом. пообещай мне.